Тоска. В круговороте событий, в прозябании в одном месте она вновь подкралась ко мне. Когда руки заняты работой, когда мысли погружены в исследования и поиск выхода из сложившейся ситуации времени, кажется, нет на воспоминания и растравливание старых ран. Однако... стоит остаться наедине с собой, мысли о работе утекают сами собой, оставляя на иссушенной почве сознания угольки прежних чувств и крыльев бабочки. Воспоминания возвращаются к ней. И тоска вновь вкрадывается в сердце, заставляя тупо смотреть перед собой. Нет даже сил на то, чтобы злиться и скорбеть. Только опустошение и глухая боль в груди. Странное, болезненное состояние, из которого ничего не может вывести. Иногда я вижу туман тоски в глазах Джины, когда она сидит у камина с бутылкой виски. Тоска приглушает блеск глаз святого отца, когда после упорных тренировок он подолгу молча сидит в саду, потирая старые шрамы. Все мы сталкиваемся с этой глыбой безысходности. Каждый бежит от нее по-своему: алкоголь, тренировки до изнеможения, работа. И когда, казалось бы, мысли оставляет это оцепенение - на глаза попадается белое кружево или прядь золотых волос одного из монахов. И воображение беспощадно дорисовывает забытый образ. Как сбежать от этого? Как объяснить себе, что больше уже никогда? Даже сейчас я люблю ее. Болезненно, обреченно люблю. Можно сбить ноги в кровь, но поиски тщетны. Уже никогда.

---

- Кретины! - Майор источала негодование и ярость. Ее можно было понять. Я пришел, неся на руках истекающего кровью святого отца. Сам я тоже наверняка выглядел не лучшим образом. Рождество обещало быть запоминающимся...

Мы уже несколько месяцев просидели в монастыре, скрываясь от властей и еще целой толпы недоброжелателей. обстановка становилась все напряженнее. майор тихо бесилась от того, что у нее связаны руки и она может вести следствие только посредством маленьких шпионских вылазок, которые не давали ничего дельного. Я пытался восстановить формулу, но мне была нужна лаборатория, которой мне предоставить не могли. Только святой отец чувствовал себя на месте и пытался приободрить нас с Джиной.

Ночью я, как всегда, бродил в одиночестве по монастырю, слушая только эхо своих шагов и завывания ветра. Внезапно нашу беседу нарушил тихий скрип двери. Из своей комнаты выскользнул отец Монтанелли. Он был одет в длинное черное пальто, а за спиной нес сверток из черной ткани. Он огляделся и отправился к выходу. Я последовал за ним. Он немного замедлился у комнаты майора, кинул на ее дверь беглый взгляд и быстро пошел дальше. Нагнал я его около калитки.
- Куда это вы? - от вздрогнул и резко обернулся, запустив руку в сверток. Но когда увидел меня, вновь убрал руку в карман.
- А как вы думаете, доктор?
- Я пойду с вами.
- Зачем?
- А как вы думаете, святой отец?

Город смотрел на нас мутноватыми глазами газовых фонарей, недружелюбно щурился закрытыми ставнями и грозил сквозняками подворотен. Мы долгое время блуждали по этому холодному улью, когда мне в нос ударил запах крови. Я бесшумно двинулся по этой красной нити. Святой отец шел за мной. Вскоре мой нюх привел нас к переулку, где на снегу около растерзанного трупа женщины сидела девочка. Увидев святого отца, она протянула к нему руки и тот побежал к ней. Я же замер, чувствуя неладное. Когда он уже был совсем рядом, она с какой-то звериной ловкостью выхватила пистолет и меня оглушил выстрел. Я побежал к святому отцу, но дорогу мне загородило два вампира.
- гляньте-ка, а наш святоша с другом.
- Отлично, сегодня хорошо отобедаем.
Девочка... вампиры... они укусили ее... она недообращенный вампир... живой мертвец... Чтобы подманить его...
- Твари! - я схватил из снега меч священника и принялся рубить. Почти вслепую, я рассекал ткани одежды и тела. В пылу боя я услышал еще один выстрел и снес одному из соперников голову. Когда оба вампира лежали на земле, я подбежал к девочке. Та стеклянными глазами смотрела на истекающего кровью и тяжело дышащего священника. Я выбил из ее рук пистолет и заглянул в глаза. Так и есть. Слуга вампира. Уже не человек, еще не вампир. Она безразлично смотрела на меня когда я оголил клыки и впился в ее шею, окуная ее в царство вечного сна. Человеческая кровь напоила мое тело жизнью и я обернулся к святому отцу. Он тихо стонал, на его лбу выступила испарина. первая пуля прошла на вылет, а вторая засела где-то в торсе. Если первое ранение я смог залечить руками, то второе трогать было нельзя: нужно было сперва вытащить пулю. Я поспешил в монастырь.

Импровизированная операционная с обеденным столом вместо хирургического. Укол морфия, чтобы облегчить боль святого отца и тишина. Я выпроводил всех, но чувствовал, что за дверью стоят люди. Мои пальцы стали липкими от крови, а инструменты звякали о поддон, когда я использовал скальпель и брал очередной зажим. Осторожно я пробирался к пуле и наконец-то кусочек свинца лежал на столе. Я облегченно вздохнул и принялся заживлять ткани.
Я не курил очень много лет. Но сейчас, взяв в окровавленные пальцы сигарету, предложенную майором я затянулся с небывалым наслаждением. Он будет жить. Будет.


Святого отца уложили в моей комнате, а она сидела подле него, сильно сжав кулаки. Когда действие наркоза прошло и он приоткрыл глаза, она сперва облегченно вздохнула, а потом залепила ему щедрую пощечину.
- Ай! Я же раненый. - священник закрылся рукой.
- Идиот! Кто тебя просил туда лезть? Погеройствовать захотелось?- она замахнулась еще раз, но опустила руку. - А если бы тебя убили? - ее голос дрогнул.
- Майор... - Монтанелли растерянно посмотрел на нее. Она сделала глубокий вдох и сухо произнесла:
- Еще одна такая выходка и я посажу тебя под охрану. - он протянул было к ней руку, но она стремительно вышла из его комнаты и направилась к себе. Я видел как дрожат ее руки и плечи, когда она пронеслась мимо. Я слышал в ее голосе не гнев. Я видел как колотилось ее сердце, когда он вздрагивал во сне. Поэтому я улыбнулся.

---

Оглядываясь назад, я вижу только туман. Эти несколько лет прошли точно в горячке. обрывочные воспоминания выступают из молочной пелены и вместе с ними я вижу людей, которые изменили мою жизнь. Мой ангел, моя Шарлотта. Девушка, которая пробудила во мне те забытые чувства, благодаря которым я смог посмотреть вперед и пойти дальше. Чувства, которые помогли мне создать опытный образец лекарства для таких как я. Чувства, которые ввергли меня в бездну отчаяния после ее смерти.
Собирая остатки своего существа, я встретил человека, с которым мы должны были бы быть по разные стороны баррикад, но который смотрел шире людей своего круга. Священник Франческо Монтанелли - представитель католической церкви в Англии и заодно убийца представителей моей расы. Этот человек открыл мне новые грани человеческой души и показал что истинная вера может жить без фанатизма и нести большое благо.
И наконец майор Джина Айзаакс. Женщина, показавшая мне волю к жизни и волю к победе. Женщина, вытянувшая меня из уныния и скорби и заставившая снова встать лицом к лицу с реальностью. Встать, чтобы пойти дальше. Не бояться брать на себя бремя ответственности и твердо держаться своих убеждений. Эти принципы едва не стоили ей и ее людям жизни. Но она не из тех, кто будет жить на коленях.

Оглядываясь назад, я вижу историю про то как однажды Авве Сисою с горестью сердца сказал брат: «Отец! Что мне делать? Я пал». Старец отвечал ему: «Восстань». Брат сказал: «Я восстал, и снова пал». Старец отвечал: «Опять восстань». Брат возразил: «Доколе же мне восставать и падать?» Старец сказал: «До кончины твоей».

Не знаю сколько еще у меня будет подъемов и падений, но покуда есть они - я не имею права сдаваться.

---

Уважаемые читатели, если таковые у меня еще остались.
Во-первых поздравляю вас с наступающими праздниками, а во-вторых спешу сообщить, что дневник будет жить. Однако, перечитывая старые записи, легко заметить как менялся язык и суть повествования. Какие-то моменты меня радуют по сей день, некоторые вызывают ужас, особенно это касается логических дыр в сюжете.
Так вот, переписывать все с самого начала мне не хочется. Во-первых лень, а во-вторых перекраивать уже оформившиеся посты мне жалко. Потому, я вывешу краткий список событий и героев, а дальше пойдем по сюжету, но с последними правками. Вот такой у меня хитрый план.

---

Сколько прошло времени? Я не знаю, я не помню. Я умер. По меньшей мере я чувствую себя настоящим мертвецом. Я не хочу ничего, хотя именно сейчас я нужен людям, нужен ей. Мне необходимо воссоздать формулу, потому что все мое имущество было с лихвой уничтожено теми подонками. Хорошо, что мой мозг еще в состоянии хранить какие-то данные. Мне предоставили оборудование и возможность работать, но руки просто опускаются. И дело не в питании или том отравлении. Просто что-то во мне окончательно доломалось и больше, кажется, не восстановится. Даже Джина не способна вернуть меня к жизни. Хотя мне нравится эта женщина и это самое меньшее, что я могу сказать после того, что между нами было. Но я ее не люблю. Возможно, именно это состояние гложет меня? Состояние не-любви. Ведь именно чувства к Шарлотте заставляли меня просыпаться по утрам. А что теперь? Я живу ради долга. Разумеется, я не имею права отступать, но голова не хочет работать, все валится из рук, я постоянно хочу спать. Я не понимаю, что именно во мне перегорело и как это починить. Мне просто хочется ожить или же умереть окончательно и больше никому не мешать.

---

Я открыл глаза. Медленно. Мне не хотелось знать, что случилось, не хотелось ни о чем думать, вообще ничего не хотелось. И тем не менее, когда боль и тошнота прошли и мне на плечо положили руку, я открыл глаза. Все немного расплывалось, но я уловил знакомый запах. Ладан и воск. Да, это действительно был святой отец. Он беспокойно всматривался в мое лицо, держа меня за плечо.
- Доктор. Мистер Тьерсен. Как вы себя чувствуете? - Я хотел было ответить, но вместо этого резко повернулся набок и меня долго выворачивало наизнанку в уже и так не пустой таз. Когда желудочный спазм утих, я вытер губы, измазанные бурой густой кровью и лег обратно. Лицо святого отца вновь заволок туман. Я почувствовал как он вытирает мое лицо полотенцем, но у меня не было сил, чтобы поднять руку и остановить его. Потому я просто глядел на него, пытаясь все же рассмотреть его лицо. Спустя некоторое время, туман отступил и зрение приобрело достаточную ясность. Святой отец почти не изменился. Разве что его глаза стали более сосредоточенными и уставшими.
- Что... что случилось? Где я?
- Вы в безопасности. Нам удалось вытащить вас оттуда. Вы что-нибудь помните? - я слабо покачал головой. Я не помнил ровным счетом ничего. Я помню только ожидание. Смерти, суда, амнистии. Чего угодно. Но после того, как меня перевели в другую камеру, несколькими этажами ниже, ко мне никто не приходил, мне ничего не сообщали. И, само собой, меня не кормили. Крысы, которых было в достатке, через некоторое время почти перестали заходить ко мне в камеру. Умные твари... Трудно сказать, сколько времени я провел там прежде чем мое сознание потемнело. Может неделю, может месяц, может год... Время превратилось для меня в густую душную субстанцию, через которую я вынужден был пробираться. Это отбирало невероятное количество душевных и физических сил. В конце концов я просто упал на пол и уже не смог подняться. У меня все болело, жажда села мне на грудь и положила черные руки на горло. Я усмехнулся своему бесславному и глупому концу. Просто сдохнуть от голода. Как дворняга в подворотне. Просто исчезнуть...
Я смотрел на святого отца, воспроизводя в памяти последние картины своего заключения. У меня было много вопросов, но только я открывал рот, сразу чувствовал как к горлу подкатывает тошнота. Я украдкой глянул на таз на полу. Тара была заполнена где-то на треть. Еще было несколько пятен на полу. Я даже не помнил как это было. Но это выглядело как отравление. Вернее, как перегрузка. Такое бывает, когда после сильного голода съедаешь слишком много. И тут до меня дошло, чего я еще не помнил. Я посмотрел на Франческо и севшим голосом спросил:
- Сколько... сколько людей я успел убить? - он посмотрел на меня и спокойно ответил:
- Пятерых. Мы обнаружили вас на самом низком уровне. Эти казематы уже давно не использовались. Оставлены для наиболее важных гостей. Пришлось брать крепость буквально штурмом. Там было много наших товарищей. Несколько священников из моего братства, порядка десяти человек майора.
- И сама майор. - раздался насмешливый хриплый голос из угла комнаты. Я вскочил на кровати и старался не упасть и удержать при себе содержимое своего желудка. Даже при вновь заплывшем зрении я узнал ее. Джина. Как всегда в мужском платье и со стаканом виски в руке. Святой отец помог мне лечь обратно и она подошла ближе и села ко мне на кровать. - Вы помогли нам выбраться оттуда. Эти ублюдки... так крупно нас никогда не подставляли. Весь мой отдел посадили и вообще всех, кто как-то имел дело с вакциной. Мы уже отчаялись выбраться, когда нашли вас. Я даже подумала, что вы мертвы. Однако, после нескольких глотков крови, вы оклемались и тут началось интересное... - она сделала глоток виски. - Вы выбежали из камеры и загрызли одного из охранников, еще двоих расчленили без инструментов. И лишь на пятом, вдоволь напившись, вы вновь потеряли сознание.
- Почему...
- ...не остановила? Потому что один из них был тот, кто в меня стрелял. Остальные были с ним. За заговор полагается смерть. - она отпила еще немного виски. - Мы сейчас пытаемся разобраться откуда ноги растут, но это не так-то просто, учитывая наше подпольное положение. Спасибо святому отцу. Благодаря ему, мы сейчас в одном из монастырей недалеко от города. Место надежное, так что сможем пока переждать. - она немного улыбнулась и погладила меня по руке. - Не смейте себя винить. Вы спасли нам жизнь. Без вас, нас бы перестреляли к чертям. И потом... вашей природе я обязана жизнью. - она поднялась. - Пойду проверю остальных. У нас тут еще пара раненых.
Я лежал и смотрел ей вслед.
- Не винить себя? Я убил пять человек! - она обернулась и несколько мрачно произнесла:
- Я убила семерых. Просто я использовала пистолет. Меньший ли я монстр по сравнению с вами? - она тяжело посмотрела на меня и скрылась в проеме. Священник сидел на стуле и продолжал перебирать четки.
- Святой отец... - он хмыкнул. - Глупо звучит, не правда ли? Святой... Даже папа не святой. Куда уж нам, простым смертным.
- Франческо?
- Я принес им оружие. Я помог им бежать. Я знал, что могут погибнуть люди. Возможно, даже невинные. Но я все равно пошел на это. Потому что от бежавших зависит благополучие куда большего количества людей. И я помогал им. Я убил несколько вампиров, охранявших ваш уровень. Не знаю наверняка были они мизантропами ли же придерживались тех же взглядов, что и вы. Мы должны были сбежать оттуда. И мы сбежали. Мы люди, которые хотят сохранить баланс. Мы каемся в содеянном и молим бога, чтобы он простил нас за непринятие своей судьбы... - он тяжело вздохнул. - Плохой я священник...
- Вы лучший представитель религии, которого я знавал. - я слабо улыбнулся и прикрыл веки. Клонило в сон. Как сквозь толщу воды я услышал "Отдыхайте, я покараулю" и вновь почувствовал теплую сухую ладонь у себя на плече.

---

Мне наконец-то принесли мой дневник. Я попросил святого отца разыскать эту книжонку. И принести ее мне сюда. В тауэр. Как глупо... Вот где я не планировал оказаться, так это в тюрьме. Тем более сейчас. Меня не стесняет то, что я в клетке как пойманный волк. Но отсутствие информации убивает меня. И голова точно пухнет от мыслей, от переживаний, от страха... Я понятия не имею, что меня ждет дальше... но главное, она мертва. Господи, почему я не могу уберечь близких мне? Что это за проклятие?

Когда я определился со своим решением о создании вакцины, она разослала приглашения высокопоставленным членам группы, которая должна была принять это важное решение. Это было разумно, ведь если бы все получилось - это лекарство могло бы изменить мир. Но спустя несколько дней после рассылки приглашений все перевернулось с ног на голову.
Все началось с убийства местного члена группы. Как только это стало известно - остальные не заспешили на Альбион. разумеется. Впрочем, это их не спасло... Еще двое были убиты прямо у себя дома. Ни охрана, ни осторожность, ни день не смогли их спасти. Странно, однако и то, что неясно, кто этим занимался: люди или же вампиры. Джина днями не появлялась в штаб-квартире, а когда приезжала - просиживала ночь в кабинете за картами городов и перечитывая рапорта. От моей помощи она отказалась. Что ж, я просто делал свою работу. В конце концов, боец от меня сейчас действительно никакой. Когда я проходил мимо ее двери и слушал как она говорит по телефону или листает книги, я садился рядом с ее дверью и слушал. Возможно, чтобы не слышать тишину, царившую в моей части дома. От нее теперь постоянно пахло сигаретным дымом, под глаза залегли темные круги от недосыпа, но ее глаза были такими же яркими и живыми. Однажды к ней заезжал какой-то ее знакомый. по крайней мере, я так понял из их непродолжительной беседы. Они прошли в кабинет. Когда они выходили, он недоуменно пожимал плечами: "Что видел - то видел. Ты же знаешь, я не могу посмотреть всю историю предмета...". Она лишь устало потирала глаза...
Когда близилось рождество, она пригласила меня в город. Мне тоже надо было немного развеяться и я с радостью составил ей компанию. Вечер был морозный и ясный. Мы ехали по освещенному фонарями городу, слушая негромкий гул голосов и вдыхая запах предпраздничного города. Я давно не выбирался с "фабрики велосипедов" и мне все было немного в новинку. Мы остановились около лавки со сладостями. Джина вышла и вскоре вернулась с двумя большими пакетами. После, мы подъехали к магазину игрушек. Оттуда она тоже вышла порядком нагруженная. Я помог ей донести вещи до кареты. Когда мы ехали дальше, она рассматривала маленькую шкатулку с ангелом на крышке. Тонкими пальцами она завела механизм и переливчатая мелодия зазвучала изнутри. Майор улыбнулась и, немного подумав, оставила шкатулочку себе.
Последним пунктом маршрута, как выяснилось, был приют. Мы вышли и прошли внутрь. Воспитательница улыбнулась, завидев Джину и пригласила нас войти. Когда мы вошли, майор отдала подарки священнику, который так же был при этом приюте. Они тепло поздоровались и майор прошла в общую комнату. Я задержался в прихожей, не желая беспокоить ее. Когда она вошла - дети радостно встретили ее. Она трепала их по головам и спрашивала как у них дела и хорошо ли они себя вели. Это было так тепло и трогательно, что я отошел от двери, чтобы не прослезиться.
- Вы друг мисс Айзаакс? - поинтересовался у меня пожилой священник.
- Да. И коллега. - он кивнул и улыбнулся мне. - Она часто тут появляется?
- Достаточно для человека с малым количеством свободного времени.
- Как вы познакомились?
- У нас был общий знакомый. Теперь он уже не навещает детей. Господь принял его душу обратно. Но ей у нас так понравилось, что на следующий праздник она все равно приехала.
- Я смотрю дети ей рады.
- Да. Они довольно хорошо нашли общий язык. Особенно с мальчиками. она бы могла воспитать настоящих мужчин, если бы у нее были дети. - святой отец улыбнулся немного печально.
Мы еще некоторое время беседовали, дожидаясь пока вернется майор. Она вернулась в приподнятом настроении, поблагодарила священника и мы уехали.
- Почему вы не обзавелись семьей?
- Это не про меня. Моя семья - это моя работа. И потом, риск - это для одиноких. Плохой я буду женой или матерью, если меня убьют. А это вполне вероятно. - она закурила и посмотрела на улицу. Ветер усиливался, поднимая снежную пыль. Ее слова были почти пророчеством. Если бы я знал. Если бы я смог ей помочь... Но мы все равны перед судьбой. Равно беспомощны...

Несмотря на неудачи, работа все же шла. Майор подозревала кого-то изнутри. Конечно, подобные мысли были тяжелыми и их было нелегко признать. И тем не менее, она попросила нескольких вампиров присмотреть за сотрудниками. один шпион сказал, что кто-то действительно выходил из здания и встречался с кем-то в городе. Однако, лицо рассмотреть не удалось. Впрочем, была и хорошая новость: удалось раздобыть записку. Там было зашифровано время и место встречи, как выяснилось. Еще один наш волонтер отправился туда и подслушал разговор нескольких людей. Они планировали покушение на одного из здешних покровителей организации. Решено было устроить им засаду в день покушения. Я тоже напросился на случай если потребуется быстрая врачебная помощь.
Карета отправилась по назначенному маршруту, чтобы все выглядело максимально натурально. Правда, при переезде через торговую часть города предполагаемая жертва быстро пересела в другой экипаж и карета шла пустой. Операция началась. На площади прогремел взрыв, и части экипажа разлетелись на десятки метров вокруг. Тут же выскочили сотрудники организации. Многих террористов удалось схватить на месте. Но пере человек убежала. Разумеется, майор побежала следом. Не знаю почему, но я помчала вслед за ними. Преступник петлял, но она все равно неминуемо настигала его. Я бежал следом, когда вдруг выстрел оглушил меня. Первое, что я услышал - взлетающие голуби и лишь потом быстрые шаги и звук падающего тела. Майор лежала на животе, а по камням текла красная кровь. Я подбежал и перевернул ее на спину. пуля прошла на вылет, пробив легкое. Она кашляла и плевалась кровью. "Ушел... ушел... проклятие..." я положил ей палец на губы. Она смотрела немного рассеянно. Из раны толчками выступала кровь. Была пробита артерия. Она схватила меня за лацкан и прошептала "Мне нельзя умирать. Не сейчас... У меня много крови... пейте... пейте!" ее голова упала мне на колено. Я обмер. Конечно, сейчас я мог выпить крови, не заразив ее и вылечить ее, но что если я не остановлюсь? Ее рука, державшая мое пальто начала слабеть. Оставались считанные минуты. Я припал к открытой ране на груди и жадными глотками пил кровь, бьющую из ее груди. Быстро я почувствовал, как во мне просыпаются силы: наливаются энергией ноги, как заполняется силой спина и как в руки поступает жизнь. Я приложил ладони к ее ране с обеих сторон и вложил в исцеление всю энергию, что у меня была. Кровотечение прекратилось. У меня кружилась голова, но я отдавал ей свою силу. Не знаю сколько времени прошло, прежде чем я услышал тихое "Господи Иисусе. Это он!" Я обернулся и тут же увидел несколько винтовок направленных на меня. Не успел я и рта раскрыть, как меня схватили и поволокли. Я звал ее, но меня ударили прикладом по лицу и перед глазами потемнело...

Очнулся я уже здесь. Долгое время я провел, не ведая где я и по какому обвинению. Ко мне никто не приходил. Лишь пару дней назад зашел святой отец. Его визит меня обрадовал, но выяснилось, он не знает жива ли она... Оказалось, его попросили прийти ко мне, на случай если у меня есть последняя просьба. Скоро будет суд и дело вряд ли решат в мою пользу. Я попросил принести мне дневник и после моей смерти, пусть он оставит его себе. Франческо обещал свидетельствовать в мою пользу, но шансов все равно немного.
Сегодня я получил дневник. Возможно, через пару страниц моя жизнь оборвется... как глупо.. раньше я этого так ждал, а теперь? Теперь, когда почувствовал себя полезным, когда почувствовал себя почти живым... Впрочем, после того инцидента мне уже труднее контролировать свою жажду человеческой крови. Это еще один аргумент за смерть на моем личном суде... и то, что я не смог ее уберечь. Не успел... не справился...

---

Сегодня днем тело солдата было похоронено. Сам я там не был, но слышал как от здания отъезжало несколько повозок. А вечером услышал как эхом разбегались по зданию одинокие шаги. Я отправился в кабинет майора. Да, это была она. Все еще в пальто она сидела в кресле и наливала в стакан виски. Ее молодое лицо не выражало ничего, кроме бескрайней тоски. Увидев меня, она указала на кресло напротив, приглашая сесть. Но я остался стоять...

- Вы хотите что?! - Джина потушила едва начатую сигарету и тут же прикурила новую.
- Да, я хочу сделать вакцину, которая не позволит вирусу распространяться в организме человека. Эту инъекцию нужно будет делать всем детям. Как прививку от кори. - она поднялась на ноги и подошла ко мне.
- А вы?
- Нет. Мы итак исчезнем как вид. Люди будут в большей безопасности, надеюсь.
- Но такие как вы...
- Мне жаль,что приходится принимать решение за всех, но... боюсь, что нам придется отмучиться оставшийся срок. Если бы я мог не бояться, что моя жажда породит нового вампира или отнимет чью-то жизнь - мне бы жилось легче. И, возможно, вчера я бы смог помочь тому человеку... - она отвела взгляд и закусила губу.
- Этот вопрос будет вынесен на обсуждение. Вы ведь понимаете, что это вопрос большого масштаба и вдвоем он не решается... - она говорила это быстро, точно пытаясь словами заглушить что-то. - Поэтому мы свяжемся со всеми лицами,но пока они прибудут - уйдет время...
- Джина. - она подняла на меня глаза. - Что с вами?
- Я не хочу... не хочу, чтобы кто-то страдал... я устала видеть чужую боль... - ее глаза на мгновение засияли от слез, а потом на ее смуглых щеках появились две темные дорожки. - Простите... я просто устала. - она вытерла слезы рукавом, но они не прекращали капать с рыжих ресниц. Та стена, которую она выстраивала перед собой, рухнула в одночасье. Это ли? Или ее внешний вид... но что-то вдруг заставило меня взять ее подбородок и прикоснуться своими губами к ее. Вкус виски и табака сделали мой поцелуй лишь настырнее...
Не понимаю что происходило дальше. Спустя несколько мгновений я уже рванул борт ее рубахи и на пол посыпались пуговицы. На мгновение я заглянул в ее глаза. В спокойной, как правило, синеве мелькнул страх. Но он меня не остановил. Страстное, жгучее желание двигало мной. Ничего не стоило сорвать ее брюки, обнажая стройные ноги. Я уложил ее на софу, крепко удерживая ее предплечья и спустя несколько мгновений она уже была моей. Она закусила губу и на мгновение зажмурилась. Потом сделала глубокий вдох и потянулась своими губами ко мне. Стоило мне ответить, как острые зубы впились мне в губу. Но это не был протест. Это было масло, которое она сама подлила в огонь. Я отпустил ее руки и незамедлительно ощутил ее ногти у себя в боках. Даже короткие, они оставляли пульсирующие полосы. Это огненное безумие продолжалось относительно недолго, прежде чем я со стоном не упал на нее. Я закрыл глаза, приходя в себя, когда услышал спокойное и чуть насмешливое "В тихом омуте черти водятся, да?" Мне стало страшно открывать глаза. Осознание того, что я сделал накинулось на меня и я сел, обхватив голову руками, будто бы это могло меня спрятать от угрызений собственной совести.
- Я не знаю... я... - я пытался подобрать слова своему поступку, когда почувствовал, что в затылок мне упирается дуло.
- Если бы я хотела вас остановить - я бы это сделала, доктор. Все в порядке, не надо себя винить. - Она убрала пистолет и прижалась ко мне. - Все в порядке... - ее дыхание постепенно выравнялось и она задремала. Я уложил ее на софу и задумчиво гладил золотистую кожу, покрытую многочисленными порезами и шрамами от пуль. Перебирая пальцами красноватые пряди, я размышлял о том, что заставило меня так поступить. Я люблю эту женщину? Не знаю... Это, скорее, дружба. Но почему тогда именно с ней я утолил свой плотский голод? Потому что мне необходима была разрядка? Или нам обоим...
За некоторое время до восхода солнца она потянулась и открыла глаза. Увидев меня, она бодро улыбнулась. А я не знал как себя вести с ней после того, что случилось. Джина улыбнулась, подошла ко мне и взяла мое лицо в свои руки.
- Я давно не спала так крепко. Спасибо. - она поцеловала меня в щеку и принялась одеваться.
- Как... кто мы теперь? - она заправила рубашку в брюки и пожала плечами.
- Я была бы рада назвать вас другом.
- Но сегодня ночью...
- Мы сделали друг другу приятно и выпустили пар. Что в этом плохого? - я хотел что-то сказать, но у нее зазвонил телефон. После короткого разговора, она положила трубку и принялась завязывать галстук.
- Боюсь, что вынуждена вас покинуть. Мы обязательно закончим наш разговор. - она улыбнулась мне, накинула пиджак и вышла из комнаты. Я отправился к себе и провел некоторое время в полной прострации, пока меня не одолел сон. Поразительная женщина...

---

Я очнулся от крика. Женский голос громко звал: "Доктор, доктор, очнитесь! Скорее, доктор!" Открыв глаза, я увидел Джину. Она трясла меня, вцепившись тонкими пальцами в мою рубашку. "Идем скорее! Скорее, это очень важно!" Даже спросонья я ощутил запах крови, шедший от ее одежды. Это заставило меня распахнуть глаза и быстро собраться с мыслями. Ее одежда была в бурых пятнах. Я вскочил и рефлекторно начал искать рану. Она схватила меня за руку и потащила за собой. Вскоре мы вбежали в место, которое здесь служило лазаретом. На кровати лежал мужчина, который тяжело дышал и корчился от боли. Его одежда была изодрана в лохмотья, а тело представляло одну сплошную рваную рану. Рядом с ним уже работал врач, быстро удаляя обрывки одежды.
- Доктор, нам очень нужна ваша помощь. - ее голос звучал твердо, он дыхание было неровным. Я надел халат и стал мыть руки.
- Что с ним случилось?
- Оборотень.
- Оборотень?
- Да. Укуса нет, но порезы от когтей... - я подошел к пациенту и чуть не упал в обморок здесь же. Запах свежей крови, льющейся из его тела, вышиб землю у меня из под ног. Мне потребовалось около минуты, чтобы собраться с мыслями и начать операцию. К этому моменту врач уже приостановил кровотечения конечностей и мы начали шить. Доктор наложил швы и повязки на его руки и ноги, после чего начал заниматься переливанием крови. Мне же еще нужно было прооперировать торс. Пострадали внутренние органы и, как выяснилось, очень серьезно. На мгновение я посмотрел в сторону плотно завешенного окна. В неровном свете свечей я увидел майора. Она стояла как солдат в караул, точно сторожа своего подчиненного. Я начал работу. Трудно сказать, сколько прошло времени. Свечи меняли один или два раза, кажется. Заканчивая, мы переглянулись и поняли друг друга без слов: шансов выжить у него практически нет. Слишком сильные были повреждения. К тому же, вероятно, что его атакует гангрена. Если бы только человеческая регенерация могла быть такой же быстрой, как и у нас... Накладывая последние повязки, я вспоминал как мог исцелить человека, почти что одним прикосновением. Мы закончили и я обернулся на Джину. Она стояла точно так, как и несколько часов назад. Поняв, что операция завершена, она вышла из комнаты. Мы последовали за ней.
- Он выживет?
- Боюсь, что шансов у него немного.
- Значит нет... как долго ему осталось? - она закурила.
- День... Может быть, меньше.
- Ясно... - она кивнула и перевела взгляд на нас. - Благодарю вас за тот огромный труд, который вы проделали. - доктор Уитни вздохнул и отправился к себе. Я последовал за ним. Оказалось, что была уже глубокая ночь. Я умылся и выпил свое лекарство. Боль в груди, вызываемая жаждой, стала медленно разжимать свои стальные когти. Вскоре я вернулся в палату, чтобы быть рядом с ним.

Она сидела на стуле, рядом с его кушеткой и непрерывно наблюдала за каждым движением больного. Как только я вошел, она на мгновение перевела взгляд на меня, но после снова посмотрела на мужчину. Он дышал тяжело, то и дело прерывисто набирая воздух ртом. Через некоторое время он начал сильно кашлять и изо рта у него полилась кровь. Я подскочил к нему, но сделать ничего не мог. Кровь заливала легкие. Он еще некоторое время кашлял, после чего упал на подушку, заливая ткань кровью. Джина смотрела на него огромными голубыми глазами, осознавая собственную беспомощность. Я пытался помочь ему, но это было уже невозможно. Мы оба поняли, что он мертв, но сказать это было слишком трудно. Она вышла в коридор. Я последовал за ней.
- Ему было больно?
- Нет. На него еще действовал морфий.
- А страх он чувствовал?
- Этого я не знаю. Но, скорее всего, он не осознавал, что происходит. - она выпустила струю синеватого дыма и закрыла глаза. Через несколько минут она произнесла очень спокойно:
- Мне нужно идти заняться всем. Спасибо за вашу работу доктор.
- Это все моя вина.
- Вы сделали все, что могли, я уверена.
- Нет. - я опустился на пол и спрятал лицо. Меня одолевали боль, страх и стыд. - Если бы только... если бы у меня было достаточно сил... - Она опустилась рядом и положила руку мне на плечо.
- Вы бы не могли работать быстрее.
- Нет... вы не понимаете. Я мог исцелять других. Когда у меня было много сил я мог регенерировать других как себя самого! - я смотрел на свою белую ладонь. В глазах на момент все поплыло, после чего на руку упало две красноватые мутные капли. - Я бы мог ему помочь...
- Доктор. - ее голос звучал отрезвляюще - Вы сделали выбор между большим злом и большим благом в пользу меньших зла и блага. Я уважаю ваш выбор и вы ни в чем не виноваты. - Я поднял глаза. Она уже поднялась на ноги и медленно уходило. Несмотря на наружнее спокойствие, я ощущал, что ее трясет.


Наедине с собой я долго думал над ее словами. Правилен ли был мой выбор или же нет? Неужто действительно третьего не дано? В любом случае в ту ночь я принял окончательное решение с сывороткой.

---

Я совершенно не знаю что делать. Наверное, именно страх перед грядущим решением заставляет меня оттягивать процесс. Переливаю из пустого в порожнее. Почти в прямом смысле. Был бы со мной мой наставник - возможно, было бы проще. По меньшей мере не так страшно. Свет знания всегда озарял его взгляд. Он бы знал что делать. А я нет... Сам влез в эту чертову авантюру, да еще и втянул ни в чем неповинных людей. Как-то вечером я в очередной раз ломал голову над тем, как же поступить так, чтобы всем было хорошо, когда услышал за дверью шаги. Они были громче, чем у Джины и я решил, что это кто-то из работников. Но ошибся. За дверью стоял святой отец. Он улыбнулся, как всегда, немного устало, но очень душевно.
- Все еще в заточении?
- Скорее в добровольном изгнании. - он улыбнулся и присел на кровать.
- Майор сказала вас мучает выставленный ультиматум?
- Не столько сам ультиматум... Он ведь прав. Кто мне дал право создавать подобное? Кто дал право моему учителю так поступать? Отдать мне дело и умереть...
- Это эгоистично с вашей стороны.
- Знаю. Знаю... - я потер переносицу как будто не спал несколько ночей. - Я устал...
- Вам нужно на что-то отвлечься. - я лишь усмехнулся и умолчал о том, что каждое мое сновидение связано с Шарлоттой. И каждую ночь я просыпаюсь в дрожи. Шарлотта... Мой белокурый ангел... Зачем? Почему? От горьких мыслей меня отвлек его голос. - К чему вы склоняетесь в большей степени?
- Кому я хочу помочь больше? Я не знаю, святой отец. Я хочу помочь всем. Но я не знаю как... не знаю даже с чего начать.
- Помогите тем, кто в этом нуждается и кто рядом. Этих людей больше, чем кажется. - он положил руку мне на плечо и ободряюще улыбнулся. - Мне пора. Я еще обязательно зайду.
Я кивнул и когда он вышел, попытался почитать. Получалось скверно. Отложив книгу, я решил пройтись по зданию. Большое пространство откликалось на мои шаги. Мы почти говорили - я и эхо. В этом месте было большое количество кабинетов и комнат. Я прошел в библиотеку. Ведя пальцами по книжным корешкам, я размышлял почему все работающие здесь люди выбрали именно такие пути? Незаметно я подошел к комнате, напоминающей кабинет. На столе догорала керосиновая лампа, а за столом, положив руки на книгу, дремала майор. Я бесшумно подошел к ней и посмотрел на литературу. Пара работ по истории Лондона. Рядом лежала тетрадь, куда, видимо, записывалось все самое важное. Четкий, немного угловатый почерк соответствовал характеру этой женщины. Я аккуратно взял ее на руки и отнес на софу, которая стояла в углу кабинета. Когда я укладывал ее, она взяла меня за руку и тут же отпустила. Несмотря на то, что она делала это во сне, я почему-то на мгновение задержал дыхание. Оставив ее, я отправился к себе.
Ее ли имел Монтанелли, говоря о помощи ближнему? Но как можно помочь такой сильной женщине? И нужна ли ей моя помощь?

---

Когда мы привезли того вампира, она тут же начала допрос. Выяснилось, что это была небольшая группа вампиров, которые не желали, чтобы сыворотка была изобретена.
- Почему? - моему удивлению не было предела - Это же ради тех, кому не хочется такой жизни. Что плохого в создании подобной инъекции?
- Доктор... - он улыбнулся То ли снисходительно, то ли... ласково? - Вы действительно так верите в справедливость и думаете, что лекарство пойдет нам на благо? Это же наивно, доктор. Как только будет доступна подобная роскошь - ее будут использовать. И не на благо. Таких как вы единицы, вы ведь знаете. Так однажды уже было. Мы создали лекарство, чтобы можно было ходить под солнцем. И что вы думаете? Ученый был сослан, а зелье уничтожено.
- Правительство считало,что это может представлять угрозу. - Айзаакс нахмурилась. - Вампир, ходящий днем - это сильный противник. И если ему захочется человеческой крови - его нельзя будет остановить.
- Это они вам сказали? Мы пытались объяснить что это для тех, кто тоскует по солнцу, но не может себе позволить пить кровь, чтобы прогуляться с утра пораньше. Мы тоже делали это во благо. Попробуйте то же самое доказать вышестоящим.
- Я понимаю ваше возмущение. Но за что мальчика-то убивать было? Он вашего товарища не ссылал. Сделал вам одолжение. Боялись,что не сможет сохранить секрет.
- Боялись... да мы были в этом уверены. Особенно,когда он попросил вечной жизни.
- ммм... За что боролся - на то и напоролся. - она усмехнулась. - Ну а моя персона вам чем не угодила? Неужто слава идет впереди меня?
- Не о вас. Но о вашем отделе. Высылкой нашего ученого занимались ваши люди. Слышал, приезжал сам Генри Джеймсон. - При этих словах ее лицо потемнело.
- Генерал погиб год назад, если вы не в курсе. С тех пор многое изменилось... - она затянулась так глубоко, что линия тления придвинулась к ее пальцам, но она этого, кажется, не почувствовала. - Неужто вы упустили целый год?
- У нас много других дел, чтобы за всем следить. Мы просто узнали, что вы навещали мистера Тьерсена. Я не хотел вас убивать.
- Тогда извините за нерадушный прием. Когда мужчина знакомится с ножом, я не медлю. Однако, почему вас так страшит вакцина?
- Нас будут прививать подряд, без разбору. А что если кто-то этого не хочет? Если художник еще не закончил свое лучшее полотно? Если врач не исцелил всех нуждающихся?
- Но ведь есть те, кто не желал и не желает этого! Им теперь кончать с собой или мучаться дальше?
- Некоторым людям не нравится их жизнь. Но они же не придумывают от нее вакцины?
- Ага... зато они пьют и курят опиум, чтобы уйти от действительности... - майор прикурила новую сигареллу.
- Но ведь это их выбор? - я прошелся по комнате, где мы беседовали. Айзаакс поднялась.
- Давайте решим мирным путем. Вы хотите уничтожить вакцину окончательно и бесповоротно?
- Я не хочу, чтобы насиловали нашу природу.
- А насилие над природой человека? Новые вампиры. С ними как быть?
- Я слышал о лекарстве,спасающем на первой стадии. Может быть, людей можно сделать просто иммунными?
- А остальные? - я просто не мог не думать об этом.
- Священник бы сказал "смиритесь". Это наши условия. При выполнении, мы обязуемся способствовать исследованиям и охранять ваш покой.
- Конкуренты, тоже мне... - майор выпустила струю дыма уголком рта.
- И тем не менее. Обещаем так же соблюдать и сохранять порядок.
- Мне нужно время все обдумать. - я быстро вышел и пошел в свою новую комнату. Вскоре меня догнала Айзаакс.
- Подумать? Вы будете думать над его словами?
- Что если он прав? Людям захочется обрести стопроцентную защиту от таких как мы. Начнется массовая вакцинация..
- и что?
- Это геноцид! - я не ожидал от себя подобного. - Я не хочу быть веной того, что таких как я будут насильно возвращать к человеческой природе! Человек - это не время сна и рацион! Я не хочу делать больно. Никому...
- Это невозможно. Уступите людям - пострадают вампиры. Ничего не сделаете - пострадают люди. Откажетесь от полного исцеления - пострадаете сами и те,кто мыслит как вы. Нельзя спасти всех. - она положила руку мне на плечо.
- Я не хочу делать больно никому.
- Придется. - в комнате было темно. Я видел ее фигуру, прислонившуюся к стене. Определенно уставшую. - подумайте доктор. А я пойду спать, если вы не против.
- Хороших снов. - она кивнула и ушла. Я лег на кровать и не смыкал глаз, думая о его предложении. Отказаться от мечты, которая уже почти осязаема... Можно, конечно, просто утаить готовую вакцину. Но стоит начать искать желающих - о ней тут же узнают. А использовать одному... Впрочем, ее еще надо создать...

---

Когда майор ушла, ко мне пару раз заходили служащие, интересующиеся, нужно ли мне что-то. Я попросил показать мне их лабораторию. Увы, она была наверху и днем мне там работать было бы совершенно невозможно. Впрочем, какие-то реагенты мне принесли в комнату, а все самое важное у меня было с собой. Потому я принялся за работу. Нужно было время, чтобы в некотором роде "обжиться": воссоздать какие-то записи, попросить еще реагентов и книг. В моей комнате не было окна, но зато высокий потолок и хорошая вентиляция. Возможно, здесь когда-то была котельная завода. Пару раз я отвлекался от работы, думая где сейчас может быть майор. Когда я поинтересовался, служащий сказал, что она вернется к вечеру. Так и было. Днем я немного поспал и продолжил работу. На моих часах было около одиннадцати, когда Айзаакс вернулась. Она прошла в комнату и устало упала в кресло.
- У вас можно курить? - я кивнул и она затянулась. - Итак - начала она, снимая верхнюю одежду - горничная ваша и вправду девушка честная. А вот ее суженый, похоже, нет. Жалко... не знал куда лез.
- Что вы хотите сказать?
- Мы обнаружили его труп. Убит в собственной квартире. Зарезан.
- Вы думаете, его наняли, чтобы проследить или подстроить, чтобы дома никого не было?
- В двойное совпадение я не верю. Очень, конечно, жаль вашу горничную, но замужество ей пока не светит. - она криво усмехнулась и устало потерла лицо руками. Я задумался. Действительно, кому это могло бы быть нужно? Я ведь никому ничего не навязываю. Или мои исследования, напротив, хотели украсть? - Есть те, кого могло бы заинтересовать ваше изобретение, доктор?
- Смотря в каком смысле... желающие исцелиться есть определенно, но зачем она нужна кому-то еще я ума не приложу.
- На этом, как минимум, можно неплохо подзаработать.
- Думаете, ради этого кто-то врывался в мой дом?
- Я это допускаю, но не выдвигаю на первый план. Хотя люди все-таки алчны. - она выпустила клуб дыма в потолок. - Возможно, конечно, этим составом решил завладеть какой-нибудь безумец, чтобы использовать или чтобы уничтожить подчистую.
- Вот в это я, пожалуй, могу поверить...
- В любом случае. Те, кто это сделал, убили человека. И уже это не сойдет им с рук. - майор поднялась и направилась к двери. - Вам принести чего-нибудь поесть или позаботитесь о себе сами?
- Благодарю, я как-нибудь сам.
- Удачи вам, доктор.
- Доброй ночи. - она вышла и я, немного подождав, отправился на улицу. Ночь была свежей, хотя и сырой. Побродив по району, я понял, что совершенно не голоден и отправился в сторону центра города. Ноги почему-то вели меня к Тауэру. Я размышлял о вторжении в свой дом, когда очутился недалеко от гостиницы. Пара окон еще мягко светились. Меня это странным образом завораживало. Я сел на скамью недалеко и погрузился в свои мысли. С изобретением вакцины, жизнь моя стала куда более насыщенной. Нет, конечно, я рад, что наконец-то могу помочь кому-то. Но что-то меня настораживало, что-то не давало сделать следующий шаг. Я внезапно осознал, что именно сейчас на мне лежит огромная ответственность. Я пытался проанализировать и понять причину своих сомнений,когда услышал выстрел. Почему-то у меня не было сомнений куда бежать. Я вскочил и в несколько прыжков добрался до четвертого этажа гостиницы и заскочил на подоконник открытого окна. Это действительно была комната Джины. Она стояла посреди комнаты в одной рубахе, со взъерошенными волосами и револьвером в руке. На полу лежал мужчина. Он корчился от боли - в животе у него была сквозная рана. Майор, услышав чье-то присутствие, быстрым движением нацелила на меня пистолет. За дулом последовал взгляд. Ее лицо быстро переменилось с хладнокровного на удивленное и даже смущенное.
- Кого я не ожидала увидеть, так это вас, доктор... - она подошла к лежащему. - Хм... оружие то же, каким убили неудачника-жениха вашей прислуги. Кто бы подумал... - она перевернула мужчину и я увидел вампира. - Вашим собратьям явно что-то не по душе... - она хотела что-то добавить, но в дверь раздался громкий стук - вам лучше не попадаться администрации на глаза. - я юркнул в соседнюю комнату. Я мог видеть ее комнату, оставаясь незамеченным. Она спокойно открыла дверь и внутрь вбежала пара взволнованных человек. Вскоре они ушли, а она стала звонить. Видимо, в свою контору. Я смотрел на вампира. Рана его по краям выглядела обожженной.
- Серебряные пули?
- Дорого, но эффективно. - она стала одеваться. Ее, похоже, нисколько не смущало мое присутствие. Когда я отвернулся, она усмехнулась. - Вы же врач. Я такая же женщина, как и прочие.
- Вас не смущают мужские взгляды?
- Меня? Да никогда. - она хохотнула. - Ладно, помогите мне лучше доставить этого сэра в наш укромный уголок. Я положил его на плечо и мы отправились вниз, где нас уже ждала машина.

---

Ну ничего себе... Такого поворота событий я точно не ожидал. Я вернулся домой из клиники под утро после дежурства у больного. И что же? Весь мой дом перевернут вверх дном начиная с прихожей. На секунду я замер и побежал в комнату прислуги. Девушки не было. В ужасе, я обежал весь дом. ничего, зовя ее. Только полный хаос, но ни капли крови, ни тела. Я помчался в подвал. К счастью, моего тайного укрытия и лаборатории не нашли. Но,судя по вывернутым книгам и следам масла на полу, явно искали. Я осмотрел подвал и вошел в лабораторию. Все было в порядке: книги, записи, реагенты, моя "кровать". Приходивших явно интересовал именно этот отдел дома, который остался хорошо скрыт. Но подобное, свершившись этой ночью, обещало повториться. Я взял все самое важное и вернулся наверх. И тут же услышал тихие шаги. Это была Элиза. Увидев меня и обстановку дома, она закрыла лицо руками и заплакала, прося прощения за свою ночную отлучку. Я успокоил ее, думая, что ее, наверное,сам бог спас от смерти. Те,кто сюда заходил, не остановились бы и перед убийством... Я дал ей денег на время ее вынужденного отпуска. Она собрала кое-что из своих вещей и мы вышли из дома. Ей я поймал извозчика и она уехала к матери. Сам же я поспешил до восхода солнца, попасть в отель.

На мой стук ответили не сразу. Когда жительница открыла, я понял,что она не спала почти всю ночь. Впрочем, увидев меня, майор согнала с лица дрему и пропустила меня внутрь. Узнав, что случилось, она ударила кулаком по подлокотнику кресла и закурила. Пока она о чем-то думала, я украдкой рассмотрел ее номер. Как и подозревал, это был не люкс. Во временном жилище не было ничего лишнего. Шторы были плотно задвинуты, а в дверном косяке странным образом был зафиксирован нож. Видимо, для того, чтобы разбудить хозяйку в случае вторжения. Вскоре мисс Айзаакс поднялась на ноги и спокойно произнесла:
- Либо вашей горничной чрезвычайно повезло, либо она как-то причастна к этому делу.
- Элиза? Нет, что вы! Она честная девушка. Она бы так не поступила. Зачем ей совершать что-то подобное?
- Я не говорю, что она сделала это из-за каких-то корыстных соображений. Вполне возможно, что ее шантажировали. - она закурила нечто,похожее на маленькую сигару. - Ладно, с этим я разберусь лично чуть позже. Вы взяли все ваши разработки, доктор? - я кивнул - Тогда мы предоставим вам место в нашем отделении. Там же вы сможете пока пожить. Вы не против?
- Думаете им нужны мои разработки по вакцине?
- Скорее всего.
- Зачем?
- Много вариантов: материальная выгода, какие-то убеждения или даже религия. - она пожала плечами. Сейчас она выглядела, пожалуй даже более представительна, чем при нашей первой встрече: мужская рубашка свободно лежала на худощавой фигуре, волосы стянуты в конский хвост, рука, небрежно лежащая в кармане брюк говорили о человеке собранном и внутренне свободном. Она посмотрела на улицу. - Как вам раннее солнце? Терпите?
- Перенесу.
- Тогда едем. Нужно поспеть раньше полиции. Вечно натопчут и путаются под ногами. - ворчала она про себя, накидывая жилет и плащ. Надев котелок, она вышла и пригласила меня проследовать за ней.

Солнце уже нежно целовало крыши домов, когда мы неслись в коляске в сторону промышленного района города.
- Почему такое мрачное место?
- Меньше любопытных глаз. - она сняла головной убор и подставила лицо ветру. - Скоро прибудем.
Мы подъехали к зданию завода. Над дверьми висела, поскрипывая, табличка "Велосипеды Уолшби". Я ожидал чего-то подобного. Но не мог и думать, что внутри настолько обустроенный отдел, которому, наверное, позавидовал и государственный департамент. Джина пригласила меня внутрь. Людей пока было немного, но и их мне хватило, чтобы представить какие люди тут работают. Без ханжества и ненужной официальности. Они просто хорошо делали свое дело. И уже это заставила меня проникнуться к ним симпатией. Видя, впрочем, мою проводницу, эти люди становились прямо и отлаженным голосом произносили "Здравия желаю, майор". Она отвечала краткими кивками.
Мы спустились в подвал. Множество дверей и коридоров. Моя спутница привела меня в мою комнату.
- Простите, за скромность. Это лучшее, что мы можем вам предложить. Я скоро вернусь. - она вышла и я осмотрел комнату. Жилье и вправду было весьма скромным. Но мне ведь и не нужно было много. Главное - письменный стол, большой и удобный, был в наличии. А значит, я мог работать.

---

Она

Не могу молчать. Понимаю, что если где-то не зафиксирую свои мысли - сойду с ума. Недавно у меня была визитерша, после разговора с которой я долго не мог прийти в себя. Настала ночь и последний пациент вышел за порог, обрадованный остановившейся трансформацией и я направлялся в библиотеку, когда в дверь постучали. Открыв дверь, я некоторое время стоял, разглядывая гостью (впрочем о том, что это женщина догадаться было не так-то просто). Нежданная гостья сняла цилиндр и, кивнув, хрипловатым голосом представилась:
- Доброй ночи, господин Тьерсен. Майор Джина Айзаакс. Рада с вами познакомиться. - произнесла она с американским акцентом. Теперь, когда лунный свет попал на ее лицо, я смог лучше разглядеть ее. Прямые, жесткие черты лица, довольно смуглая кожа, яркие, даже в темноте, голубые глаза и огненно-рыжие волосы, прямыми тяжелыми прядями обрамлявшие ее лицо. Я отступил, пропуская женщину внутрь. Она вновь слегка кивнула и прошла в дом, отдавая на ходу служанке плащ, головной убор и перчатки. Под плащом оказался мужской костюм-тройка черного цвета. Ее рыжие волосы доставали ей до самой поясницы, пряча прямую спину.
- Прошу простить меня за поздний визит, но насколько мне известно, вы не привыкли спать в данное время суток. - уголок ее рта слегка дрогнул. Мне стало не по себе. Она определенно знала мою природу, а ее звание наталкивало на мысль, что моей кипучей деятельностью заинтересовалась полиция. Не то чтобы я боялся, но и игнорировать данный факт я не мог.
- Вы правы. Присаживайтесь. Желаете что-нибудь?
- Если вас не затруднит, то я бы не отказалась от шота виски. - она чуть улыбнулась. Горничная вскоре вернулась с подносом, на котором стояло два стакана и бутылка виски. Я отпустил девушку и та, присев, удалилась. Женщина опустилась в кресло, положив ногу на ногу. Я немного медлил, столь непривычным для меня было это зрелище. Конечно, мне встречались феминистки, которые носили мужское платье, однако на этой женщине такой туалет смотрелся очень органично и даже красил ее. Когда я сел напротив, она взяла бутылку и жестом предложила мне. На мой отказ она усмехнулась:
- Да, понимаю. Обидно переводить продукт, чувствуя, что пьешь воду. - я напрягся. Она же налила себе немного виски и отпила. - У вас замечательный виски, доктор. Для гостей держите? - Я кивнул. - Ладно, не буду больше держать вас в неведении. Хочу вас сразу успокоить: я не из полиции и никакого отношения к ней не имею. - Не знаю, было ли по мне заметно, но почувствовал я себя где-то лучше, хотя что-то стало настораживать еще больше. - Я прибыла из Северной Америки. Служу в отделе по поиску вампиров. - она протянула металлический жетон, отдаленно напоминающий звезду. Я посмотрел на удостоверение ее личности и почему-то заведомо не проникся к этой организации любовью.
- И чем конкретно занимается ваша организация? Уничтожением? - она стала чрезвычайно серьезной
- Ни в коем случае. Мы не звери и не инквизиция, чтобы карать не думая. В наши обязанности входит контроль вампиров в Штатах. Если кто-то преступает все законы - его судят. Но судят как люди, так и вампиры. - она наклонилась ближе ко мне - Я знаю, что такое бездумный геноцид, господин Тьерсен. И все это время я выступаю за то, чтобы вампиров судили так же, как и простых смертных. Однако, я и за то, чтобы у ваших собратьев была возможность жить по-человечески. - Я нахмурился.
- Отчего такая забота о моем племени? - она посмотрела на плафон керосиновой лампы и глаза ее погрустнели.
- Мне довелось побывать в вашей шкуре, доктор.
- Вы обратились при помощи лекарства? - она отрицательно качнула головой. - Но как же тогда...?
- Церковь, доктор, способна на очень многое.. - она поднялась и начала ходить по комнате туда-обратно. - В свое время мне не посчастливилось повстречаться с вампиром. После этого жизнь моя резко изменилась. Сами понимаете в какую сторону. Не сказала бы, впрочем, что я была несчастна. Мои приятели приняли меня с условием, что я буду как-то разбираться со своей жаждой. Так все и шло, пока я не побывала на одном из балов, организованных вампирами. Там-то все и началось. - Она отхлебнула еще виски. - Я видела как люди уничтожали вампиров. Бездумно, безжалостно. Я не знала никого из тех людей и допускаю, что они отнюдь не были праведниками. Но они тоже имели право на суд. - она ударила кулаком по ладони. Ее хрипловатый голос наполнялся силой. - За меня же заступился мой бывший сослуживец, который предложил мне преобразоваться обратно. Я согласилась. Ведь любой живой твари в первую очередь хочется жить, не так ли? Святой отец провел ритуал, который я, к сожалению, не запомнила. Провел успешно и вот. - я слушал, не веря своим ушам. Вернуться при помощи ритуала? Церковного?
- Но почему тогда в церквях этим не занимаются?
- Брезгуют, по большей части. И потом, для поддержания вампира живым во время этой процедуры, ему необходимо очень много крови. кто согласится отдавать свою жизнь за кровососа? - на мой немой вопрос она продолжила - А тех, кто согласится, не хочется терять... - она подошла к окну и, отстучав какой-то ритм по подоконнику, повернулась ко мне. - Именно поэтому, доктор, я здесь.Ваше лекарство - это спасение для сотен людей. Подумайте, люди могу уже не так бояться, ведь укус не обрекает их на вампиризм.
- А смерти они тоже перестанут бояться?
- Насколько нам известно, многие вампиры убивают жертв, чтобы не создавать себе подобных. А для забавы люди убивают с тем же успехом. Если бы вы смогли создать лекарство от закрепившегося вампиризма... ведь и церковь и вампиров, при желании, можно понять. Но обращение требует одной человеческой жизни. Не каждый решится на подобное. Как вампир, так и священник. Потому эта практика столь мало известна.

Я молчал, пребывая в прострации. Такой поток информации обрушился на мою голову и мне предстояло еще осознать все это. Но одна мысль уже стучала у меня в голове: стать человеком возможно. Это уже реально. Нужно просто снизить цену. от раздумий меня отвлекли ее слова.
- ...и потому наше общество предлагает вам всяческую протекцию, как материальную, так и научную, если данная вам потребуется. Наше отделение недавно появилось и в Англии. И почти сразу мы услышали про вас, доктор. Для меня большая честь, что мне довелось общаться с вами. Подумайте над нашим предложением и сообщайте. Вот наш адрес. - Она протянула мне визитную карточку. Я принял ее непослушными пальцами. Женщина поднялась, пожала мне руку и принялась одеваться.
- Постойте... - я стоял в замешательстве. - Где вы остановились?
- Гостиница, недалеко от Тауэра. - только сейчас я заметил, что под пиджаком у нее висит револьвер.
- Заходите еще. Я угощу вас коньяком. - она улыбнулась и ее лицо на короткий момент стало мягче.
- Хорошо. Всего доброго, доктор.
- Будьте осторожны. - она вышла и, поймав извозчика, умчалась в ночь. Я долго не мог думать о чем-то еще, кроме того, что еще есть шанс. Еще можно послушать, как стучит сердце, как сбивается дыхание, как кровь стучит в висках. Еще возможно... она принесла мне новую надежду.

---

Видимо, моя гордыня была наказана высшим правосудием. Когда Святой отец пришел в себя и мы убедились в полном отсутствии у него признаков болезни, я следующей же ночью решил опробовать лекарство. Ах, не тут-то было... Излечение ранних стадий совершенно не гарантирует избавление от столь долгой хвори. Ну еще бы... Моя болезнь - это уже не просто нарушение здоровья. Это мое естество, моя природа... Почти то же самое, что попытаться отнять у человека способность говорить или видеть. Это калечение, противное природе. Вернее моя природа - уже калечение. Не знаю, возможно ли это теперь... все чаще меня посещает мысль, что обратное обращение может убить носителя. И это меня угнетает. Не только потому что мне уже не суждено умереть человеком, но и потому что этой возможности лишаются сотни несчастных. Когда я поделился своими опасениями со святым отцом, заглядывающим ко мне на еженедельный осмотр, он улыбнулся и сказал, что быть человеком вовсе не значит иметь бьющееся сердце. Эта мысль немного меня утешила,впрочем тоска на сердце осталась.
Впрочем, я отвлекаюсь. Мы со святым отцом условились, что он будет заходить ко мне на осмотры, которые я буду проводить с целью констатации того факта, что болезнь полностью излечена или же купирована. Спустя две недели я обрадовал его тем, что, видимо, на ранних стадиях болезнь полностью обратима. Будучи в столь приподнятом и решительном настроении я рискнул сделать себе укол. Доза была ничтожной и тем не менее мой организм отказался принимать даже ее. После сильного припадка сознание мое помутнело и я заснул. Моя благодарность отцу Франческо, который обнаружив меня, отнес меня в спальню с плотно задернутыми портьерами, где я и проспал порядка недели. Сон, к сожалению, целительного эффекта не возымел. Когда я проснулся, я понял, что большая доза меня просто бесповоротно убьет, так как ощущал что-то, подобное похмельному синдрому (чувство пережитое мною очень давно, но отлично запомнившееся). Что ж, буду работать дальше, возможно шансы еще есть.

Отец Франческо попросил у меня некоторое количество лекарства для проверки. Я дал ему препарат с условием, что "привитых" он будет направлять ко мне. Давно же в моем доме не было столько посетителей... Хорошо что мое положение избавляло меня от необходимости придумывать лишнюю ложь. Говоря, что человек "пришел на осмотр" я ни на шаг не отхожу от правды. Когда за неделю ко мне пришло порядка десяти человек, я понял, какая туча висит над Альбионом. (Во Франции вампиров ощутимо меньше. Скорее всего свою роль тут играет климат.) И, честно скажу, ощутил-таки, что сделал что-то по-настоящему стоющее.

---

Сегодня я вывел-таки то ,что мне было нужно: из моего лекарства я создал екарство, которое должно обратить начавшийся процесс. Если все пройдет успешно, то его можно будет вкалывать тем, кого укусили недавно. Но я все еще безумно волнуюсь. в первую очередь за жизнь святого отца.
Прошлой ночью я сообщил ему, что лекарство готово и можно будет его испытать. Он улыбнулся, хотя я и видел как сильно его терзало беспокойство. Сегодня ночью перед тем, как я сделал укол, он попросил время на молитву. Около часа его он провел наедине с собой в комнате. Когда я вошел, он решительно сказал, что готов. Я про себя умолял бога, чтобы тот даровал спасению своему верному слуге, который лучше умрет, чем будет отвержен.Когда я сделал укол, святой отец замер в кресле, в котором сидел и будто прислушивался к собственным ощущениям. Он задумчиво гладил кожу от места укола, будто отслеживая движение лекарства по кровотоку. На мой вопрос о смочувствии, он неуверенно улыбнулся. "Кажется, неплохо. Рука немного болит..." Вдруг его согнуло пополам и он схватился за сердце, невольно вскрикнув. Я видел как его сердце начало стучать в прежнем темпе и как кровь с бешеной скоростью понеслась по венам. Он кричал ,что горит изнутри и что это, должно быть, его наказание за грехи. Его трясло от плечей до ног. Я переложил его на кровать и отрыл окно настежь, чтобы впустить стылый воздух с улицы. После взял его голову в свои руки, чтобы как-то снять жар с его несчастной головы, раздираемой горячкой. Эго состояние напоминает чувство, когда замороженные пальцы резко засовывают под горячую воду. Жжение и боль сильнее даже ,чем от кипятка.
Святой отец взял меня за руку и приложил ладонь к горящей щеке. Он опустил вляжные веки и тихо начал звать свою мать. Я гладил его лицо, стараясь смирить жар, а он все звал. Мне почему-то подумалось, что она к нему уже никогда не придет... Не знаю, что меня к этом подтолнуло, но я почему-то начал напевать про себя колыбельную, которая мне пела кормилица. Мужчина сжал в кулаке простынь и по его вискам покатились слезы. На потрескавшихся губах я читал "Почему ты ушла от меня так рано? Почему так навсегда?!" Он сжался в клубок и с каждым разом все слабее сжимал одеяло, а из закрытых глаз по лицу вместе с потом катились слезы.
Его мучения в общей сложности продлились где-то полчала, которые мне показались целой вечностью, а уж ему, должно быть, и подавно. Впрочем, постепенно температура его тела выровнялась и он задремал, лежа головой на моих коленях. Я вытер пот со лба, к которому прилипли черные колечки волос и уложил его в постель, где отец Франческо заснул сном человека, пережившего кризис болезни. Лицо его стало спокойным и умиротворенным. Он дышал глубоко, хотя на висках его еще долго блестели дорожки от слез.
Бредил ли он, был ли в сознании, сказать мне было трудно. В любом случаю, состояния это его не облегчало и не облегчит во снах...

---

Небольшой перерыв в работе, чтобы написать здесь. Работаю в упоении, не в силах оторваться. В клинике появляюсь реже обычного, наказав ,чтобы за важными делами посылали ко мне домой. Дни напролет провожу в лаборатории: делаю записи, корректирю состав и с трепетом отслеживаю результат. Скажу честно, причина такого упорства достаточно весома: я хочу помочь конкретной персоне и это, оказывается, зачастую более действенным, нежели желание помочь "всем". Ведь краем сознания я понима, что всем помочь нельзя. И это причиняет мне боль. Но сейчас... сейчас все иначе.
Несколько недель назад ко мне постучался мой знакомый. Святой отец выглядел угнетенным и растерянным. Он прошел в дом, тихо произнеся, что дело требует чрезвычайной скрытности. За недолгим разговором, он рассказал мне, что с ним приключилась беда. Одной ночью, когда он шел по городу с "осмотром", он увидел как вампир напал на женщину. Конечно, со своими обязанностями он справился. Несчастную, увы, было уже не спасти. Но вернувшись к себе, он понял, что вампир успел укусить его за руку. Поначалу, он не беспокоился, ведь ранение было несущественным. Но недавно он понял, что на солнце он чувствует себя некомфортно и что ночью он не может заснуть, даже если вымотался за день. Он беспокоился, что уже ничего нельзя сделать, но все же попросил меня заняться его случаем и хотел быть моим подопотным. Либо он будет исцелен, либо погибнет. Я понимал его терзания и согласился, хотя и с тяжелым сердцем.

Следующей же ночью он пришел ко мне, и я провел осмотр. Несмотря на бодрость его тела, я уже мог заметить признаки изменения: температура тела его снизилась, хоть и незначительно, сердцебиение стало чуть медленнее, а кровь, течение которой я видел сквозь смуглую кожу, будто бы начинала густеть. Мне подумалось, что та боль, которую я испытывал в момент своего второго рождения, должно быть, была вызвана столь скорой метаморфозой. Как если бы кровь мгновенно застыла в жилах и, не двигалась, причиняла тянущую боль по всему телу.
Я взял образец крови для исследования и попросил его записывать, если он почувствует малейшие изменения в самочувствии. Святой отец обещал послушно все выполнять, но когда уходил, спросил украдкой ,есть ли у него шансы. Я взвешивал свой ответ ,когда о ногу моего гостя потерся кот. Он давно не появлялся дома и думал, что он убежал в лес, но ,видимо, и этому животному иногда хотелось домашнего уюта. Его появление меня почему-то очень обрадовало и я сказал, что шансы есть.

С того момента я выходил из дому только чтобы уладить накопившиеся дела в клинике и пару раз, чтобы поесть. Делая очередной глоток, я пытался утешить себя тем, что я смогу положить этому конец. Утешало, впрочем, это меня довольно слабо...

---

Недавно довелось смотреть салют. Огненные цветы освещали черное небо, на мгновения превращая ночь в день. Сотни искр играли в легком воздухе и гасли, оставляя горьковатый дым.Сотни людей смотрели ввысь и восхищенно вскрикивали. Нюхая запах пороха и глядя на дым, меня посетила грустная мысль. У всего, что существует в этом мире есть два приминения. Порохом можно устроить праздник десяткам и сотням людей. И столько же можно им же убить... Медицина дает лекарства. И она же создает яд. Кузнец изготавливает необходимые вещи. И он же делает оружие... Это было так странно. По сути, все, что появляется в этом мире, вскоре обретает копию с обратным значением. Почему? Люди ли так устроены? Или это просто соблюдение равновесия? Создаются произведения искусства одновременно с войной. Просвещение идет рука об руку с варварским насилием. Невозможно убрать все плохое. Потому что хорошее грозит превратиться в нечто ужасное. Я вздохнул, глядя на счастливые лица людей. Сейчас они так искренне радуются, а спустя некоторое время вновь начнут ругаться друг с другом из-за мелочей, бегать, куда-то спешить. Человеческие жизни должны быть счастливыми. Ведь они же такие короткие. Пусть печали несут те, кому это под силу. Такие как я. Жаль, что нельзя заключить некий пакт. Их счастье в обмен на жажду. Впрочем, это лишь моя разгулявшаяся фантазия. Надо просто делать то, что в моих силах, чтобы помочь им. В больнице я стараюсь изо всех сил ,но понимаю, что этого недостаточно. Я что-то упускаю. но не знаю что именно. Впрочем, может быть, если бы каждый относился к своему ремеслу со всей душой, мир был бы счастливее. Да что мир... Если бы человек мог делать счастливыми хотя бы свою семью - это уже было бы маленьким чудом. Которое, хотелось бы верить, зародило в других желание делать то же самое.
Возвращаясь домой я снова заглянул в церковь. Святой отец увидел меня с кафедры и коротко улыбнулся.Несмотря на все еще неважное самочувствие, он проповедовал с таким пылом и страстью, что даже самый закоренелый атеист прислушался бы к его словам. Я слушал его проповедь и понимал, что во многом мы мыслим очень схоже. И это меня слегка приободрило. Может, я не обратная сторона человеческой натуры? Не такой уж и монстр? Как знать... Выйдя из церкви, я вдохнул свежий воздух. Вечер напоминал звездного кота, который прыгал по воздуху на тонких лапах и обвивался вокруг, касаясь кожи прохладной шерстью. Спустя короткое время, вышел падре.
- Вы ждали меня?
- Не могу точно ответить. Наслаждался вечером, но был рад вас видеть. Так что, наверное, да. Ждал. - он улыбнулся и мы синхорнно спустились с церковной лестницы. Он достал из кармана длинного плаща тонкую трубку и закурил. Дым от трубки полупрозрачной змейкой проскользнул по прямому носу, широкому подбородку и растворился в черных волосах. На смуглом лице его синие глаза выглядели очень необычно. - Я удивлен ,что вы не гнушаетесь моей компании.
- Я думал то время, что прошло с нашей последней встречи. Иногда ,когда я слушаю исповеди мне становится не по себе от осознания того ,что иногда люди совершают действительно ужасные поступки. В то же время, я рад, что они искренне раскаиваются. И не потому ,что следуют традиции, навязанной в средние века. А потому, что осознают, что совершенное - плохо. Думаю, если осознать свою ошибку и вину, это уже большой шаг.
- Но ведь это уже не исправит случившегося...
- Иногда нет. - он выпустил клуб дыма и посмотрел ,как облачко распалось. - Но то, что человеку не все равно, уже хорошо.
- Пожалуй... - я посмотрел на темную воду канала. Интересно, а мое осознание вины делает меня лучше? Едва ли... - Но вы, скорее всего, не захотите слушать мою исповедь, не так ли? - он приостановился.
- Я убивал вампиров. И ни разу меня даже не посетила такая мысль. Может, желающих просто не встречалось? А многие из вашей братии хотели ы высказаться?
- Немало, я полагаю. Просто они редко попадаются под горячую руку людям вашего ремесла.
- Исповедь вампира? Хм... никогда не задумывался. Может ли это быть первым шагом к примирению?
- Не знаю. Люди будут бояться вампиров. И это нормально. Боюсь, прольется много крови на пути к этому "миру". Не уверен, что такое нужно.
- То есть вы согласны с таким положением дел?
- Возможно. Ведь так мы живет уже не первую сотню лет.
- Но это не значит лучший вариант. можно начать что-то менять.
- Большинство вампиров откажется выйти на свет ,потому что тогда потеряют свои привелегии. Оставшихся в тени начнут истреблять. Это породит ненависть к людям у остальных. Может начаться война.
- Вы пессимист. - он усмехнулся.
- Думаю, во мне говорит опыт, нежели предубеждение.
- Сколько вам? - он посмотрел на меня.
- Около ста пятидесяти. Точно не помню. - он присвистнул.
- Серьезный возраст. Я встречал ваших ровестников. Жаль, что в других обстоятельствах.
- Я успел заметить следы вашего "общения". Зачем вы этим занимаетесь?
- Это мой путь. Я сам избрал его.
- Обычно, к такому что-то приводит... - он опустил голову и неопределенно провел рукой по брови. Его сердце на мгновение застучало быстрее, но после он вздохнул и хмыкнул.
- Приводит. - он поднял глаза. - О, надо же. Я почти дома. - Он улыбнулся и указал на небольшой - на три-четыре квартиры - домик в конце улицы. Что же, я пойду. И, да... Спасибо за вашу помощь. Я бы один вряд ли справился.
- Справились бы. Но рад, что смог помочь. - мы простились и разошлись.
Белое лицо луны выплыло из-за острой крыши, освещая улицу бледным светом. Я провожал священника взглядом. Каждый должен делать то, во что искренне верит. И он - живое тому доказательство.

---

Вчерашний вечер я провел в раздумьях о нашей беседе со святым отцом. Тот вскочил посреди ночи, вопреки моим ожиданиям. Едва он открыл глаза, сразу же ощупал шею. Видимо, оправляться после подобных стычек ему было не впервой. В свете ночника я хорошо видел его обеспокоенное лицо, когда он попытался понять, где находится. Я поднялся и объяснил ,что он уменя дома. Священник тут же схватил крест и выставил перед собой.
- Убирайся, адское отродье! Не смей трогать меня!
- Сэр, вам не кажется ,Что если бы я имел на вас виды, я бы не дожидался вашего пробуждения? - он щурился ,глядя на меня. Я присел обратно в кресло. - Лягте. Пара ваших ранений еще не затянулась.
- Там был еще один недобитый кровосос. Я слышал, он просил о помощи. Где мне теперь его искать? - он пытался встать, но слабость была все еще слишком сильной даже для него.
- Там ,где вы его оставили.
- Только не надо говорить, что вы его дорезали. - я молча показал обожженную ладонь. Он приподнялся и посмотрел на меня. - Вы необычный вампир. Неужели вам не было его жаль?
- Было. Но когда я давал свою врачебную клятву - я обещал не навредить людям. О вампирах там речи не было. - он коротко хохотнул.
- а если серьезно, то лучше было ему скончаться там, чем жить с желанием мстить людям. Это бы нарушило баланс.
- Баланс? О каком балансе может идти речь?! - он вскочил, кровь отлила от его лица. Его качнуло и я аккурат успел его поймать, чтобы он не упал на пол. Он отдернул плечо, будто мои руки были грязные.
- Люди - высшее звено в эволюции, да? Они завладели всеми территориями и ресурсами, все подчиняется им. Они не часть природы, они ее хозяева. Им ничего не угрожает. Кроме них же. Войны, распри. Все это регулировка населения. Вампиры сильнее людей, при том, что многие могут так же абстрактно мыслить и даже создавать произведения искусства. Но они стали в цепи эволюции выше. Убийства людей ради пищи или убийство людей ради денег? Нет особой разницы. Таким образом, люди истребляют вампиров как конкуретнов в борьбе с себеподобными. Абсурд. Но. Если люди осознают ,что им дозволено не все ,кто знает... может быть внутричеловческое кровопролитие прекратится...
- Что за мерзость вы проповедуете? Дать таким как вы разгул?
- Отнють. Я констатирую, что численность людей регулируется в любом случае. Вамирами ли, войной ли, эпидемией ли... Жаль тольок ,что на войне люди убивают таких же людей, не разбирая кто есть кто.
- А вампиры ,что же? Выбирают себе жертву, тщательно готовясь?
- Этого я не говорил. Впрочем, есть и те, кто старается в моменты нестерпимой жажды накинуться не на кого попало. Поэтому я рад, что есть люди вроде вас.
- Я не могу понять. Вы сами себе противоречите. Вампиры неплохи, но хорошо, что есть те, кто их истребляет?
- Знаете, в семье, как говорится, не без урода. В любой расе можно встретить как хорошего вампира ,так и подлого человека. И я лишь хочу ,чтобы убийства, раз уж мы без этого не можем, были не такими жестокими и безрассудными. - Я вновь упал в кресло и задумался.
- Вы странный. Я слышал о таких вампирах. Но ни разу не имел возможности посмотреть воочию. - он лег в кровати и его черные кудри упругими кольцами рассыпались по подушке. Он посмотрел на меня и его веки опустились. - вы хороший врач...
- Утром служанка вас проводит. Я, простите, не смогу присутствовать. - он усмехнулся и заснул. На улице начало светать и я отправился в подвал, чтобы отдохнуть. Мне определенно понравилось общение с этим человеком...

---

Какая ирония...

В этот раз, это не сарказм. Это именно ирония. Она даже некоторым образом, заставила меня улыбнуться. Сегодня было пасмурно и я решил немного прогуляться. Я вышел из дома и пошел прямо. Я шел и шел.... пока, наконец, не оказался за пределами города. Я не замечал, как идет время, но его это не остановило и когда я осознал ,что ушел так далеко, было уже около девяти часов вечера.
Сумерки спускались на руины заброшеного храма, окруженного рощей, которая начала покрываться зеленью. Я прошел к дверному проему. Некогда массивные деревянные двери прогнили насквозь и части, не поддерживаемые петлями, трухой лежали внутри и снаружи. Дыры были почти с человеческий рост и я решился заглянуть внутрь. Меня окружал тяжелый запах сырости и тленности. Впрочем, любопытство мое меня подстегивало ,так что прошел дальше. Огромный зал с полуразрушенным алтарем и остатками узоров на стенах. Проходя дальше, я попал в жилые помещения. В какой-то момент, я услышал голос. Эхо сильно смазывало картину и я шел по наитию, совершенно не подозревая ,что там найду. Я бесшумно шагал к источнику звука, когда вдруг в полутьме коридора, я увидел тело. Это был вампир. Голова, окаймленная густыми каштановыми волосами, покоилась в метре от тела. Лицо было искривлено в ужасной гримасе. Из-под верхней губы выглядывали длинные зубы. Я прислушался. Голос стал тихим и прерывистым. Я пошел дальше, уже предполагая, что могу увидеть. Проходя грубже, я увидел еще несколько тел вампиров. Все они были лишены головы. На руках нескольких я увидел следы свежей крови. Жажда горячим ободком легла мне в горло. Я шел дальше. В одной келье я увидел картину, которая заставила меня вздрогнуть. На полу лежал мужчина, а рядом с ним, кукожась от боли, полулежал, оперевшись спиной на стену, вампир. С его губ текла кровь, а красные глаза смотрели в потолок. Из его груди торчал меч. Я подошел к вампиру. Тот перевел на меня взгляд.
- Брат, помоги мне... Прошу...
- Я помогу тебе. Правда, это не та помощь, которую ты ждешь... - с этими словами я выдернул меч из его груди и одним движением снес его голову. Тут же я выронил клеймору, которая обожгла мою ладонь. Оружие было полностью серебряное. Проведя рукой по ладони, я подбежал к мужчине, чье лицо я не видел за копной черных кудрей. Повернув его на спину, я на мгновение замер. Это был тот самый священник. Его тело было покрыто множественными глубокими порезами. Он тяжело дышал. Приоткрыв глаза, он прохрипел: - Не смей трогать меня, исчадие ада.
- Я хочу помочь вам. И у вас нет сил сопротивляться. - Я стянул с него то, что осталось от его сутаны и почувствовал, как мое горло сжимает жажда. Я глубоко вдохнул и принялся проводить пальцами по его порезам. Там ,где кожа была разрезана ,она легко сходилась и быстро зарастала. Однако, у него было пара глубоких ран, которые я не мог залечить. На улице уже стемнело и храм погрузился в кромешный мрак. Я снял плащ и, закутав в него священника, побежал домой. Я бежал быстро, зная, что темнота, одарившая меня этой легкостью, скроит меня за своими мягкими крыльями. Вскоре, я был дома.
Велел горничной приготовить комнату для гостей и отнес мужчину в свою комнату. Все время он что-то бормотал и изредка постанывал. Я принес аптечку и принялся обрабатывать его ранения... Где-то через час я закончил и наложил повязки. Я взял его на руки и отнес в гостевую. Служанка уже закончила расстилать постель и принесла на ночной столик воду. Я уложил его в постель и сел в кресло. Ее отправил спать и успокоил, сказав, что с господином все будет в порядке. С ним действительно все в порядке. Он крепко спит, иногда что-то бормоча. На его теле я успел заметить большое колиество старых ранений, нанесенных самыми разными способами. Глядя на него, я поражаюсь тому, какие все-таки существуют люди... Надеюсь ,что следующим вечером нам удастся поговорить. Раньше он едва ли проснется.